Оставь сомнения — верь!

Рубрика: Проза

Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4

Краткое содержание предыдущих глав:

Катя (Одаренная) и Хохмач (её Хранитель) путешествуют по разным городам. Катя имеет дар исцелять при помощи своей ауры и с каждым разом открывает в себе всё новые возможности. Последние сеансы лечения заканчивались атаками тёмных демонов, что едва не стоило девушке жизни. Очевидно, что кто-то за ней целенаправленно охотится. После последней атаки Хохмач решает встретиться с Верховным Хранителем и попытаться выяснить причину происходящего. Верховный не даёт никакого вразумительного ответа, а только ещё больше смущает героев и усиливает сомнения. Несмотря на это, Катя и Хохмач продолжают свой путь и оказываются на вокзале в Перми, где встречают цыганскую семью, в которой, похоже, произошло горе с одним из детей.

Глава пятая. Игорь-Отстраненный.

Неписаные Правила Одаренных (отрывок)

… Одаренный должен применять свой дар к любому, кому он требуется. Для Одаренного нет врагов.
… Одаренный должен развивать и совершенствовать свой дар. Запрещено «зарывать» свой дар в себе и не применять его.
… Одаренным может стать любой, кто просит от чистого сердца, чьи помыслы чисты и в чьей душе нет зла.
… Одаренный не может использовать свой дар во вред ни себе, ни кому-либо ещё. Для самозащиты (и только для неё) требуются особые навыки, которыми Одаренный может овладеть с благословения Верховного Хранителя.
… Одаренному запрещено пользоваться своим даром для выгоды собственной или чьей-либо ещё.
… Одаренный не может стать Хранителем.
… Одаренный не может отказаться от Дара. Единственный путь избавления от Дара — смерть.
… Ни один Одаренный ещё не достиг пределов своего Дара и не познал его полностью.

***

Я не успела дойти до рыдающей матери, окруженной отпрысками, как дорогу мне преградил цыган. Всё в нем: и поза, и взгляд — дышало ненавистью и злобой. Я даже отшатнулась. Краем глаза я отметила движение Хохмача в мою сторону и сделала ему знак, чтобы пока не вмешивался.

Стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и уверенно, я тихо произнесла:

— Я могу помочь ребенку, разреши посмотреть, пожалуйста. Я клянусь, хуже не сделаю! — ох, напрасно я так… если малыш умрёт — воскрешать я не умею…

— Иди ты, — цыган разразился страшными ругательствами, — со своим, — снова ругань, — пока морду не разворотил! — и он угрожающе надвинулся на меня.

Я задумалась — запугать его или убедить? Решила попробовать убедить сначала. Отрастив из своей ауры пару золотистых рук, я стала «ощупывать» злого мужчину перед собой: рак легких первой стадии, блеск (сарказм). Язва двенадцатиперстной кишки… аж в трех местах, великолепно (всё ещё сарказм), отложение солей в суставах ног, радость, счастье (ну вы поняли). В голове полный мрак — буквально ни одного проблеска в биополе. А предрассудков-то сколько! Святые Баклажаны! Все эти манипуляции я проводила, одновременно пытаясь увещевать горе-отца:

— Посмотри на меня, разве у меня есть оружие? Разве я выгляжу сильной? Я меньше тебя в два раза и слабее. Я не причиню вреда ни тебе, ни твоей семье. Я просто хочу осмотреть ребёнка, я могу его исцелить.

Цыган не уступал, и красноречие его поражало — новая реплика началась с крепких словечек:

— ... ! никуда ты не пойдешь! — ругань. — Иди давай! — и вновь. — Завалю!

В руке мужчины сверкнул нож… Опа! Он реально не собирается меня подпускать к жене… Это уже становится подозрительным… Думает, наверное, что одного из детей хочу забрать. Или нескольких. Хм, посмотрим.

Я постаралась направить луч на его голову и «просветить» немного мозги — в ярости все его мысли всплывали на поверхность разноцветными маленькими взрывами. Умеющий видеть ауру сейчас бы узрел обильное разноцветное афро над головой цыгана. Читать мысли у меня не получилось, зато эмоции дались легко: вот гнев — почти везде над головой, немного рассеянности, вот пара вспышек недоумения, чуть меньше раздражения и подозрительности, ярость начинает закипать и мерное сияние ненависти на всю голову… но ни капли страха (значит, не боязнь, что отберу отпрысков).

Рыдания цыганки становились всё тише, теперь она часто всхлипывала, наблюдая за нами и прислушиваясь к нашим словам. А я продолжала тем временем:

— Я могу тебе доказать, что неопасна… я не знаю причины твоей ненависти против меня. Ведь ты меня совсем не боишься и не боишься, что детей уведу.

Мне следовало действовать очень быстро: увеличив количество моих «золотых» рук до шести, я приступила к очищению. Одна пара рук выскребала соль из суставов — мелкий серебристый порошок скапливался у ног мужчины. Вторая пара рук вытягивала раковые образования в лёгких, и черные лужицы противной жижи образовались между мной и ним. Третьей парой рук я дотянулась до его головы и постаралась развеять черные мысли… но у меня не получалось…

— Оставь свои штуки, ведьма! — процедил сквозь зубы цыган. Неведомым мне образом он стряхнул мои золотые конечности с себя, и я отшатнулась. Это невозможно! Из черноты над его головой стал проступать образ: рогатая голова, толстое туловище — демон! Вселившийся!

Глаза мужчины широко распахнулись, зрачки стали огромными — полностью закрыв белок. Голос цыгана изменился и, хотя он почти не шевелил губами, из его рта послышалось рычащее и громкое:

— Он мой! И его щенки мои! Они — моя жертва!
Хохмач тоже мог всё это видеть, но не мог сдвинуться с места — он так мне и закричал через весь зал: «Беги! Я не могу пошевельнуться!»

Цыган выбросил руку с ножом вперед и гарантированно бы вспорол мне живот, как вдруг, ухнув, я очутилась на полу, сбитая с ног. На мне лежал парень… молодой, худой, черноволосый и кареглазый… Он тут же, всё ещё лежа на мне, взмахнул ногой, как бы лягнув противника, и выбил нож у него из руки. Видимо, удар по кисти был сильный — цыган взвыл, демонический образ развеялся. Цыганка заверещала, а дети бросились к отцу. Парень резво вскочил сам на ноги и помог встать мне:

— Ты цела? Я тебя не сильно помял? — голос у него был приятный, таким озвучивают положительных героев в мультфильмах Диснея.

— Я в порядке… мне нужно добраться до младенца. Малыш болен… Попробуй оттащить мужчину подальше.

Парень кивнул и двинулся на агрессора. Я обернулась на Хохмача, он всё ещё стоял недвижим, как статуя. Лицо его имело грозное выражение. Я показала большой палец, мол, всё в порядке, и направилась к женщине со свёртком в руках. Надеюсь, она будет сговорчивее, у меня уже не оставалось терпения и такта на ещё одни уговоры.

Цыганка смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Я присела возле неё, стараясь взглянуть на младенца:

— Я тебя напугала… и тот парень тоже, я знаю, но мы только защищались. Твой муж, наверное, очень ценит тебя и детей — вон как бросился на нас. Пожалуйста, позволь мне помочь! — я протянула руки к свёртку. Женщина внимательно посмотрела на меня и схватила за руку. Я позволила ей удержать меня и сама стала изучать цыганку. Её аура переливалась всеми цветами радуги: на удивление очень гармонично и без видимых дефектов. Очень необычная аура. Не сумев удержаться, я ойкнула: её аура запульсировала и выкинула отросток в мою сторону, тот погладил меня по голове и вернулся к «хозяйке».

— Ты умеешь… — начала я.

— Да, а ты, как я погляжу, вся «золотая»… ты не злая, ты — светлая, возьми дочку, — и она протянула мне младенца.

Я осторожно приняла ребенка одной рукой и отодвинула пеленки, чтобы посмотреть личико. Девочка едва дышала, губки посинели, а ресницы трепетали. Малышка, похоже, начала входить в кому. Ещё не зная точно, что я буду делать, я позволила своей ауре вырасти до размеров большого овального кокона, чтобы девочка оказалась внутри него. Я заметила, как в её сердечко лилась тоненькая струйка сероватого дыма. А обратно вытекала рубиновая струйка. Кто-то питался от неё. Вытягивал из неё всю жизненную энергию. Отрастив золотистую руку внутрь кокона, я взяла в «кулак» крохотное сердечко, защищая от плохого воздействия. В то же мгновение сзади меня раздался рёв: раскидав по полу детей, цыган, едва удерживаемый моим спасителем, рвался в мою сторону. Цыганка встала между мной и мужем и раскинула руки, бросив мне через плечо:

— Продолжай! Я подозревала, что Стас одержим, и вижу теперь, что права… это он мою дочку убивает. Он и на других детей смотрел косо. Я тебя защищу. Ты лечи её хорошо, золотая.

Цыганка стала говорить что-то на своём языке, резко и даже грубо. Цыган, похоже, её совсем не слушал. Он всё рвался в мою сторону и рычал, изо рта пошла пена. Молодой человек сделал подсечку, завалил одержимого на бок и сам навалился сверху. Я в очередной раз посмотрела на Хохмача — он смог освободиться! Он бежал к нам, на бегу доставая из куртки флягу с «бодриловкой». Хранитель брызнул из фляги на беснующегося. Симпатичному незнакомцу тоже перепало, но если он только встряхнул головой, то цыган не человечески завыл и стал корчиться, как в припадке. Хохмач сел на ноги поваленного мужчины и коротко приказал молодому обезвредить руки, что тот выполнил мгновенно. Я понимала, что мой хранитель недоволен появлением этого чужака и его вмешательством, но сейчас бы он сам не справился и потому, скорее всего, решил отложить разборки.

Я, тем временем, продолжала качать малышку на руках. Как только она перестала терять рубиновую энергию, её дыхание восстановилось, и быстро обследовав всё тельце девочки, я с радостью отметила, что больше нет никаких повреждений. Тогда я решила провести профилактику: я снабдила каждый орган девочки защитой, точно так же, как и сердце. Я нежно «сжимала в кулаке» одной или двумя своими золотистыми конечностями каждую внутренность малышки, оставляя золотое свечение вокруг него. Если девочка будет расти доброй и без вредных привычек — этой защиты ей хватит на десятилетия. Ноги затекли, и я встала с трудом.

— Малышка здорова. И будет здорова, если растить её в доброте… худенькая только. Я, наверное, дам тебе благословение на удачу, — обратилась я к цыганке — но такая удача тебе будет сопутствовать только если не будешь добывать пропитание нечестным путём.

Цыганка едва заметно усмехнулась:

— Прибереги свои благословения, а мне своих хватает. Давай дочку, — я аккуратно передала порозовевшую и тихо спящую малышку. Женщина прижала свёрток к груди. — Стас не хотел, чтоб я в деревню ехала… там моя бабка… она бы мигом его раскусила и прогнала. Касырь, Ленка, Люска! Сюда идите!

Трое старших детей подошли к матери, ведя младших за руки. Она заговорила с ними по-цыгански, раздавая указания. Дети собрали узелки с вещами и проследовали за матерью, которая бегом удалялась из зала.

Я подошла к мужчинам, сидевшим на хрипевшем цыгане. Хохмач заговорил первым:

— Я не могу изгнать… не мой профиль. Этот и подавно, — хранитель кивнул в сторону молодого человека.

— А вы уже знакомы? — я с интересом смотрела то на своего спутника, то на незнакомца.

Хохмач сдержанно кивнул:

— К сожалению, да, и сейчас он мне поможет, а потом свалит туда, откуда пришел, — последние слова Хохмач произнёс, сурово всматриваясь в глаза незнакомца. Тот ни капли не смутился:

— Всегда рад помочь! Не стоит благодарности!

— Игорь, кончай паясничать! Я серьёзно! Ты и так нарушил всё, что можно было нарушить, ты нам только добавишь проблем!

— Пока я только твою Одарённую спас! — возмутился, как оказалось, Игорь.

Я не стала встревать в эту перепалку, а попробовала вытянуть образ демона из темноты, витающей над головой поверженного цыгана. Темнота не давалась, ускользала, избегала, но в голову вцепилась крепко и отцепляться не собиралась.

Хохмач, видя мои напрасные старания, покачал головой:

— Я вызову Изгоняющего.

— Ты можешь связываться с другими Одаренными? — спросила я удивлённо.

— Только с другими Хранителями. А пока придется его обезвредить, — Хохмач достал свой короткий деревянный посох, приказал Игорю перевернуть пленного и огрел цыгана по затылку, сильно, но без злобы. Мужчина обмяк. Хохмач и Игорь отволокли его в тёмный угол.

— Я всё же подлечу его, — протянула я, приближаясь к оглушенному телу. — Он бы не впустил демона в себя, если бы был здоров.

Хохмач странно на меня посмотрел:

— Откуда такая уверенность?

Теперь была моя очередь удивляться:

— А разве это не очевидно?

***

Управилась я буквально за пятнадцать минут, и никакой тошноты или головокружения не последовало… просто страшно хотелось пить. Хохмач протянул мне флягу, и я с жадностью отпила сладковатой жидкости, пахнущей малиной. Мой Хранитель широко улыбался и, убрав флягу в карман, положил свои руки мне на плечи:

— Ты просто не представляешь, как я рад! Твоя сила растёт не по дням, а по часам! — похоже, Хохмач забыл про Игоря. — Чтобы научиться контролировать ауру, у тебя ушло аж восемь месяцев! Вникнуть в подробности анатомии и пути исцеления — почти год! А за последние недели ты перескочила с уровня пятого на уровень двадцать пятый! Если бы мы тут равняли всё на уровни…

А я всё ещё не могла понять, с чего он взял, что я стала сильнее. Хохмач продолжил:

— Ты без труда выпускаешь несколько конечностей из твоей ауры, ты лечишь гораздо быстрее, ты перестала пропускать болезни через себя! Ты умеешь накладывать защиту! И ни я, ни кто-либо вообще тебе этого не рассказывал, не показывал! А теперь ты чувствуешь человеческую натуру и можешь определять сущности и причины, по которым сущность овладела телом. Катя, ты не просто Одаренная, ты Прирожденная Светлая! Которая, по воле судьбы, стала Одаренной… Ты соединила в себе эти две силы, и ты сумела их сплести и усилить каждую из них!

— То есть ты говоришь, у меня уже были врожденные способности? И, прося Дар, я удвоила свой врожденный талант?

— Ну, примерно так. Сейчас уже не скажешь — проснулись бы твои способности без Дара или нет. Сейчас главное, я теперь полностью уверен — Боевая Магия тебе ни к чему… И это к лучшему.

— Она получила разрешение на Боевую Магию? — встрял Игорь, до этого молча слушавший наш с Хохмачом разговор.

Хранитель скривился, выпустил мои плечи и повернулся к молодому человеку:

— Ты ещё здесь? Чего тебе надо? Обратно тебе дороги нет! Что бы ты ни сделал! Хоть Верховному жизнь спаси! — каждую фразу Хохмач сопровождал шагом в сторону Игоря. На последнем слове расстояние между мужчинами сократилось до пары десятков сантиметров. Я наблюдала с интересом — до мордобоя с этим худеньким пареньком Хохмач не опустится.

Игорь не отступал, но смело смотрел моему хранителю в глаза:

— Моё отстранение прошло в спешке! У меня даже способности и память не отобрали! Только право становиться хранителем. И слово «навеки» тоже не было произнесено! Это значит, я могу заслужить возвращение!

— Дулю тебе с маком, а не возвращение! Ты — предатель! И халявщик! Ты не соблюдал Неписаные Правила!

— Что я не соблюдал? Всё я соблюдал! Я… я немного оступился, и всё!

— Ты облажался конкретно, дурень ты чахлый! Я возглавлял Комиссию, которая расследовала твое дело! Там всё банально было до зевоты — повелся на красивые глазки, выдал имя твоего Одаренного… его и его семью едва успели спасти! Оступился он — да ступил ты! Это точно! Впервые за всё время существования Хранителей! Иди отсюда, пока я добрый. У нас и без тебя дел куча.

Игорь хотел было возразить, но только махнул рукой, поправил одежду и обратился ко мне:

— Я буду недалеко, не пропаду… ты береги себя, — он развернулся и пошел к выходу. Я вопросительно посмотрела на Хохмача, и услышала в ответ:

— Пусть только попробует попасться мне на глаза… предатель… Кать, ты всё слышала. Мозги твои варят, дай боже каждому, всё поняла и без моих объяснений. Ему теперь веры нет. Давай закроем тему. Я уже вызвал Изгоняющего. Отдохнём, пока ждем его, — и Хохмач присел на пол.

Я присела на пол рядом с ним и облокотилась на его спину:

— А вот Бывшим, которые «Раскаявшиеся», возможность дают… а они оступались невероятное количество раз.

Светлячок | 12.10.2015