Это мой мир

Рубрика: Размышления

Данная статья является рядом ассоциаций, возникших в ходе прочтения описаний Домов.
Она может иметь расхождения с тем смыслом, которые вкладывали в Дома многоуважаемые Строители Аргемоны. Но это не является целью унизить или возвысить тот или иной Дом. Строго говоря, никакой цели вовсе не существует.
Прошу не обвинять меня в том, что «не все учащиеся этого Дома такие», потому что данный текст НЕ имеет отношения ни к одному учащемуся, обитателю или преподавателю мира Аргемоны. Считайте, что речь идет о некой параллельной Вселенной, по удивительной случайности имеющей такие же названия.

Иными словами – это статья о том, как выглядят Дома Аргемоны в моем воображении, исходя из описаний, представленных на сайте, и исключительно из них. Фактически она возникла в первые дни нового мира, когда еще даже не прошло распределение, и вместо списка учащихся был список зарегистрировавшихся.

Кранног

Лукоморье. То самое спокойное и самое сказочное в мире место. Ведь именно там творятся настоящие чудеса, «на неведомых дорожках следы неведомых зверей», как сказал известный поэт.
Жители острова похожи на средневековых монахов Афона – спокойные, рассудительные и, в то же время, верящие. Верящие в Жизнь и в Природу, откуда они и черпают свои невероятные силы.
Они знают больше, чем можно было бы предположить. И уж точно больше, чем они расскажут, ведь самое настоящее волшебство творится там, где словам не место.
Если понаблюдать за ними, то можно увидеть обычных островитян, далеких от суетной городской жизни. На первый взгляд.
В какой-то степени так и есть, ведь зачем бы иначе им удаляться на остров.
Но они собираются вместе, и вот тогда рождается настоящая магия. Она берет свои корни отсюда, и именно этим людям удалось впервые овладеть ею и явить ее миру.
Они собираются вместе как будто на одну из тех церемоний, что так были распространены у народов древности. Они похожи одновременно и на ирландских друидов, и на индейских шаманов, раскуривающих трубку мира, и на древних египтян, воздающих молитвы одному из своих богов. Но все эти мысли ошибочны.
Они творят магию. Не безумным танцем, не выкрикиванием грозных заклинаний, а просто желанием. Они могут исцелять душу и тело, причем очень часто для этого достаточно одного лишь прикосновения или одного лишь слова. Казалось бы, самого обыкновенного, но в то же время самого глубокого.
Природа повинуется им, но не как завоевателям, а скорее как своим детям. Возможно, этим и объясняется их знание и их уход от мира. Они учатся у нее, используют ее, охраняют ее. Именно поэтому гостям не удастся увидеть и узнать все то, что доступно жителям острова – самое сокровенное всегда держат в тайне.
Если где-то и существует сердце магии – то оно здесь. Там, где не нужны слова, потому что все уже давно сказано.
А может быть, магия – и есть сама жизнь?

Пилвилинн

Облачный замок. Днем он, пожалуй, ничем не отличается от остальных (разве что своим местоположением). Но все меняется с наступлением вечера.
Именно тогда, когда на небе появляются первые звезды, замок действительно оживает. Раздаются веселые голоса, смех, а затем тихо-тихо из какой-нибудь дальней комнаты начинает доноситься мелодия. Самая простая, но в то же время та единственная, которая способна заставить трепетать все струны души и просто стоять и слушать, заставить забыть обо всем и наполнить мысли лишь ей одной.
Затем ее подхватывают в соседней комнате, в следующей, в следующей, и вот уже сам замок, кажется, поет, играет, дрожит вместе с ней.
А через мгновение открываются двери, и маги Пилвилинна увлекают гостя в свой невероятный танец. Они не спрашивают его, кто он и зачем пришел – им, в общем, это неважно. Захочет – сам расскажет. Да ему и не нужно ничего рассказывать, потому что они уже все знают о нем. Абсолютно все, начиная с момента его рождения и даже до самой смерти, но совершенно не придают этому никакого значения. Да и к чему все эти формальности, когда нет на свете ничего более важного, чем танец, в котором соединяется сбывшееся и несбывшееся, сон и явь, мечты и разочарования?
Они смеются и поют на незнакомом языке, но смысл их слов почему-то понятен каждому человеку. На самом деле, если их спросить, они вряд ли ответят, откуда им знакома эта речь. Они никогда раньше не слышали ее и уж тем более не занимались специальным изучением – они просто знают и все. И неважно, как это называется, неважно, как это использовали раньше. Даже если когда-то это было темным искусством, почему бы не начать использовать его во имя добра? Риск – безусловно, но им интересно, и интерес окупает все.
Периодически кто-нибудь из них выходит из танца и присаживается на ступеньках замка. Именно там они занимаются своим любимым делом – сказанием. Любой из них расскажет множество удивительных историй, таких, от которых начнет кружиться голова. А потом он рассмеется от души, как будто все это было шуткой для маленьких детей. Но за мгновение до того, как снова пуститься в пляс, он вдруг подмигнет гостю и приложит палец к губам, мол, тише, это я для всех рассмеялся, но ты-то понимаешь, в чем дело… И исчезает. И гадай потом, то ли это действительно была шутка, то ли он вдруг выдал тебе величайшую из тайн Вселенной.
Танец заканчивается незадолго до рассвета, и они расходятся. Никто не может сказать, куда именно они направляются – в другие страны, миры? Ходят слухи, что они идут просыпаться, потому что редко кого встретишь в замке днем. Другие говорят, что наоборот они идут засыпать. Третьи утверждают, что и то и другое вместе. Но кто их разберет, этих магов?..

Арцис

Цитадель неизменно наводит на мысли о далеком периоде Средних веков и королей-воинов.
Это отчасти так, ибо маги Арциса, с одной стороны, похожи на отважных рыцарей из европейских легенд. На тех самых, что готовы по первому звуку рога броситься в самый центр событий, на тех, которые ради долга и чести пойдут на все.
С другой же стороны, это – дети. Самые настоящие дети с их непосредственностью, жизнерадостностью и нескончаемой энергией.
Они могут ущипнуть, связать шнурки на ботинках или поменять цвет волос прошептанным из-за угла заклинанием, а потом дружно и искренне смеяться над нерадивым путником.
Они могут вдруг смертельно обидеться и уйти, хлопнув дверью, но пару минут спустя они уже обнимают вас и смеются, как ни в чем не бывало.
Такова и вся их магия – внезапная, переменчивая, яркая.
Они устроят роскошное празднество в честь прибытия гостя, естественно, с балом, карнавалом и фейерверками.
Они будут говорить хором обо всем и ни о чем одновременно. Это одна из их отличительных особенностей – они могут рассказать столько, что хватило бы на целый том, а потом оказывается, что ничего, в общем, определенного сказано не было. Именно в этом кроется причина того, почему за столько веков ни один человек не смог выведать тайны у жителя Цитадели. Ни одной тайны. Если они не хотят говорить, то информацию не вытянешь у них никаким способом.
И именно поэтому про Цитадель ходят легенды. Будто бы в самом сердце ее кроется источник несметных богатств и невероятной силы, и любой, кто завладеет им, окажется властелином мира. Еще говорят, что Цитадель погибнет, если этот источник будет вывезен за ее пределы. Может, это правда, а может, и нет. Известно одно: если этот источник и существует, то охраняется он так же хорошо, как любая тайна, находящаяся в Цитадели. Ибо даже те, кто годы провел среди этих магов, кто наизусть выучил хитросплетение лабиринтов и никому не ясное расположение комнат, не могут с уверенностью утверждать, что видели главный секрет Цитадели.
Эти маги-дети, однако, за одну секунду меняют выражение лица и взрослеют. Именно тогда проявляется вторая их натура, рыцарская, благодаря которой они придут на помощь любому, кто позовет их. Неизвестно, правда, чем эта помощь обернется, ибо, когда она будет оказана, маги вновь резко становятся детьми, и могут своими же руками разрушить то, что только что построили – просто так, для смеха. Потом, конечно, все вернут обратно, но заставят изрядно понервничать своих союзников.
«Безумие!» - говорят многие. И отчасти они правы. Но может быть, это безумие называется дружбой? И, может быть, именно оно является тем самым таинственным источником Цитадели?

Кэтлин Лай | 16.01.2012