Киев. Место, где есть люди

Рубрика: Магомир

Знаете ли вы Киев, как знаю его я? Первый раз мы приехали туда на машине из Крыма, на майские, и этот нежный ветер, который плевал на окружающих тебя мужчин и легко забирался под блузку. О, именно тогда я поняла, что горда — это иная форма существования князей.
Жили мы на Русановке — это чудесный остров. По одной книжке, купленной однажды на Андреевском спуске, именно туда не долетают злые ведьмы — они тонут в этой бегущей круговоротом воде.

А потом мы опять ехали из Крыма, и машину вёл уже другой парень, без друзей на Русановке — и я отклонила маршрут на 100 километров, и мы проехали по самым нежным и свежим лесам и рекам, и вечернюю дорогу перебегала чистая ведьма, и я видела бешенство парня за рулём — маршрут пошёл не так, как они планировали.

А потом, зимой 2003-2004, я работала в каком-то банке, который влез в чужую игру, и меня таскали на допросы в следственный комитет по не моим делам. Ребёнок боялся — и вдруг предложение провести Новый год в Киеве на Майдане-2004, и как-то прошёл интерес следаков именно ко мне. Как сказал мой хороший друг, фантаст, одессит Лев Вершинин, Юлька запорошит глаза любому.

А там в Новый год 2004 было тепло, 9-10 градусов. Я готовила перепёлок в апельсинах и видела разочарование ребят-коллег, когда уже на том Майдане появился не народ, а Юля в белой норковой шубке ниже пят и Мишико в коротких штанишках. Но ничего, шампаньола на канале и фейерверк и крайне тяжёлая атмосфера развеялась.

А потом уже весной мы гуляли по старому Ботаническому саду — и сели на лавку, расписанную в сине-жёлтую краску. И Лёша, местный гуру, поклонник Леся Поддеревянски, отметил: да, ниже талии — жовто-бланкитные, но говор-то москальский.

А потом книги Лады Лузиной, прекраснейшей киевской ведьмы, относящей ощущения к моменту, как там жил Булгаков, и расцвечивающей камнями каждое окно на Владимирской.

Ладу стоит почитать, хотя бы ради этого зачина:

«...Дьявол любил ходить в церковь. Он любил сиротски белые стены маленьких провинциальных церквушек, похожих на кладовки с наивной бутафорской утварью, и величественную сиреневую пыль собора Парижской Богоматери, непробиваемую лепную броню остроконечных католических костелов и хмурый загробный мрак кремлёвских церквей, уткнувшихся упитанными маковками в рыхлое московское небо. Он любил ходить туда в будни и в праздники. Он ходил не из чувства долга, он любил... Но больше всего Дьявол любил Киевскую Лавру...»

Я не люблю Киевскую Лавру, но там стоит постоять под колоколом и вспомнить старый курс обережной магии, когда звук бронзового красавца относит прочь всё тёмное, нелепое.

А из любителей литературы каждому просто необходимо зайти в музей-квартиру Булгакова и через старый шкаф оказаться в мире «Белой гвардии». И мы же на сторожи Максимиллиану Аддреевичу, нас радует Киев и квартирный вопрос нас не испортил?

«Неизвестно почему, но Киев не нравился Максимилиану Андреевичу, и мысль о переезде в Москву настолько точила его в последнее время, что он стал даже худо спать. Его не радовали весенние разливы Днепра, когда, затопляя острова на низком берегу, вода сливалась с горизонтом. Его не радовал тот потрясающий по красоте вид, что открывался от подножия памятника князю Владимиру. Его не веселили солнечные пятна, играющие весною на кирпичных дорожках Владимирской горки. Ничего этого он не хотел, он хотел одного — переехать в Москву.»

И тоже постоянные поиски на Андреевском: и полтавские рушники, и карпатские деревянные тарелки, и камни-минералы. То поэта встретишь, то в кафе зайдёшь. На Андреевском есть прекрасное кафе — «За двумя зайцами». Рекомендую солёные грузди и кровяную колбасу.

Иногда, понимаете, пойдёшь во Владимирский храм посмотреть на фрески работы Васнецова и Врубеля, а иногда сядешь на трамвай и поедешь в еретический Выдубицкий монастырь, аккурат напротив статуи матери-Победы, погуляешь там и потом оттуда сразу в старый Ботанический сад с лучшей коллекцией сирени в Европе:


А потом можно и на Ольгин Двир, на старинной Девятинной, там где липа и каменные бабы, хорошее опять же кафе с лучшими дранниками в Киеве.
Про это местечко даже стишок родился:

А знали ль вы, что змей живёт под липой?
И я не знала, строки теребя
И, проходя Андреевским привычным,
О Девятинной Ольгиной скорбя.

***

В стабильном мире змей схоронен крепко,
Под храмом на Андреевской горе,
И лысая там горушка направо,
И кактусы с пейотлем во дворе.

***

И вдруг, ломая ворох стерьвотипов,
Я узнаю, что змей в романе с липой,
Он ускользнул от посоха Андрея
И липе Ольги нынче ноги греет.

***

Не надо знамени менять цвета,
Степная баба. Псков — не Воркута.

Вот какой-то такой, краткий и эмоциональный Киев.

Lys Yarmak | 01.08.2015